Хотя квартира, где жила Канаме, и была рассчитана на целую семью, ванная комната была маленькой и тесной. С удовольствием изображая парикмахера, она притащила туда стул и весело сказала:
– Присядьте, дорогой клиент!
Соске охотно подчинился, и Канаме обмотала его шею полотенцем и куском клеенки. Она уже успела переодеться, и теперь была в легкой футболке и стареньких джинсах.
– Не жмет?
– Нет проблем.
– Чудненько. Тогда… приступим. Хе-хе-хе! – со зловещей улыбкой проговорила она и щелкнула острыми ножницами. Соске вдруг почувствовал легкое беспокойство, хотя враги и убийцы в этот раз были совсем ни при чем.
– Чидори, послушай… а ты когда-нибудь стригла волосы? – спросил он с опаской.
– Ни разу, – искренне ответила она. – Но иногда я заплетала косички Киоко, так что справлюсь.
Соске поежился.
– Не волнуйся. Все равно, это лучше, чем кромсать твоим тесаком.
– Пожалуйста, не отрежь мне уши.
– Это уж как получится! – засмеялась Канаме, поймала прядь его волос и со звонким щелчком отстригла. Поначалу она действовала не очень уверенно, но потом вошла в ритм, и состриженные волосы быстро зашуршали по полиэтилену.
– Соске… – через некоторое время спросила Канаме, не прекращая щелкать ножницами, – …ты пропустил экзамены из-за работы?
– Да.
– Тебе снова пришлось драться?
– Да, а что?
– Ничего. Тебя не ранили?
– Пара мелких царапин. Нет проблем.
– Вот как…
Она помолчала. Подравняв сзади, приступила к вискам. Промурлыкав себе под нос «м-м-м», Канаме осмотрела поле деятельности с одной стороны, потом с другой. Затем, состроив гримаску, взглянула в зеркало, склонившись к Соске так, что ее заколотые пучком на затылке волосы пощекотали ему ухо. Хмыкнула и снова принялась за дело.
Щелк, щелк. На полу уже скопился толстый слой остриженных темных волос.
– Кажется, Тесса говорила, что ты не единственный мой охранник, – вдруг тихо произнесла Канаме. Она заговорила об этом впервые с момента их знакомства. Видимо, разговор по пути домой подтолкнул ее к таким мыслям.
– Понятно.
– Но… мне кажется, это может оказаться совсем не так. Я хочу заставить себя верить – и не могу. Иногда мне кажется, что все, что произошло до сих пор, совершенно все – и Митрил, и все остальное – обман. Неправда.
Задание, которое получил Соске, звучало так: «охрана Чидори Канаме». Естественно, это не значило, что он был единственным ее телохранителем. Разведывательный отдел Митрила тоже отправил в Токио своего агента, который имел то же самое задание и скрывался где-то поблизости. Он не был так неуклюж, как Соске, которому пришлось раскрыть Канаме свою личность, но именно благодаря ему Соске имел возможность отлучаться из школы, отвлекаться на выполнение других неотложных заданий. Калинин назвал оперативную кличку агента – «Тень».
– Ты не встречал раньше этого человека?
– Нет. Никогда не разговаривал с ним.
– И не знаешь, кто это?
– Не знаю. Да и тебе он, наверняка, незнаком.
– Могу ли я доверять ему?
Соске молчал.
– …И не только ему, но и Митрилу тоже?
Ее недавно еще бодрый тон странно изменился. Хотя Канаме выглядела, как обычно, оживленной и беззаботной, Соске почувствовал, что она испугана. Испугана, дезориентирована и не знает, что делать. Ведь, если подумать серьезно, она не могла рассчитывать ни на чью помощь, кроме Митрила. Полиция не могла сделать ровным счетом ничего.
– Конечно, можешь, – ответил Соске, хотя в его голосе не было уверенности в своей правоте.
«Тень» всегда держался поодаль.
Когда Канаме находилась в школе, он наблюдал снаружи. Когда она возвращалась домой, он тоже был в пределах видимости, не слишком близко и не слишком далеко. Это была стандартная тактика скрытого наблюдения и охраны. Что же, именно благодаря его существованию Соске мог иногда отлучиться или передохнуть.
Но кое-что его беспокоило. Агент еще ни разу не проявлял себя. Что бы ни происходило с Канаме.
Даже когда она оказывалась в опасности, «Тень» ни разу ничего не предпринял. Ни когда на нее нападали бандиты и хулиганы на улице, ни когда она оказывалась в разных небезопасных местах, ни даже в тот момент, когда ее похитили безумные террористы из группы А21. К счастью, с Канаме не случилось ничего плохого, но Соске теперь совершенно не мог доверять ему, мало того, он был просто раздражен таким непонятным поведением своего теоретического напарника.
Почему он ничего не делал?
Почему он даже не пытался защитить Канаме?
Соске уже несколько раз в своих рапортах к руководству выражал серьезные сомнения относительно агента Разведывательного отдела под кодовым именем «Тень». Но единственной реакцией было: «Принято к сведению. Продолжать выполнение задания». Ни Калинин, ни Тесса не хотели или не могли дать разъяснения по этому поводу. Они тоже постоянно повторяли: «Все в порядке, действуйте согласно указаниями». Именно поэтому Соске, оставляя Канаме одну, всегда покидал Токио с тяжелым сердцем. Ему ничего не оставалось, кроме как полагаться на «Тень», согласно приказу. Но сможет ли, а, главное, захочет ли этот странный агент помочь Канаме в случае чрезвычайной ситуации?

Может быть, «Тень» терпеливо выжидал в засаде, стараясь не обнаруживать себя, пока не появится настоящий противник? Или он использовал Канаме лишь как приманку для крупной рыбы, и, пока щука не выбралась из тростников, прыжки поплавка его совершенно не интересовали? Так же, как и то, что потом будет с приманкой? В таком случае, его поведение выглядело более логичным, скрытность и нежелание вступать в контакт выглядели объяснимыми.
Нет, это абсурд.
Если Канаме умрет, и все таинственные знания будут потеряны вместе с ней, разве это не будет провалом для разведки Мирила? Страшно вспомнить, но она уже несколько раз подвергалась смертельной опасности и могла бы погибнуть, если бы Соске совершил ошибку хоть единожды. Почему же «Тень» не пошевелил и пальцем? Где логика? Какими разумными соображениями можно было бы это объяснить?
Соске терялся в догадках. Холодная, эгоистичная, жестокая логика действий всегда была свойственна Разведывательному отделу, да и не только ему. Кто мог гарантировать, что они не ведут какую-то свою игру, используя втемную и Канаме и его самого? Объяснить это Канаме невозможно, у него нет на это права, и теперь он по должности обязан успокаивать ее, просить довериться подозрительному агенту, которому он сам не поверил бы ни на грош…
– Соске? – позвала его Канаме, вырвав из мрачного водоворота тяжелых мыслей.
– М-м?..
– Что случилось? Ты так глубоко задумался.
– Да нет, ничего…
– О том, что я наговорила… не переживай слишком сильно, хорошо? Да, я сомневаюсь, но… – она вдруг перестала щелкать ножницами и заколебалась на мгновение. Помолчав немного, Канаме встретилась с Соске глазами в зеркале и мягко произнесла:
– …Тебе я доверяю больше всех на свете.
Странное и незнакомое чувство охватило его.
Теплая и нежная волна стеснила сердце. Щеки потеплели, а в груди как будто начало разворачиваться что-то, съежившееся там глубоко-глубоко, что-то, о существовании чего он и сам никогда не подозревал.
Что это было? Почему? Он никогда в жизни не испытывал ничего подобного.
Как же называется это чувство?.. Он почему-то никак не мог припомнить.
– Э-э, спасибо... – только и сумел он неловко выдавить в ответ.
– Да не за что… – ласково проговорила она и осторожно провела пальцами, разглаживая спутанные волосы на макушке, – …так, посмотрим… развернись-ка немного вправо.
– Гм? Хорошо.
– Да нет, не сюда. В другую сторону.
Мягко нажав тонкими пальцами на щеку Соске, она повернула его голову к себе. Он замер, остро чувствуя на коже целебную прохладу этого мимолетного, но нежного прикосновения. Как будто свежий легкий ветерок коснулся лица в застойном, душном воздухе тропической чащобы.
Перед его лицом оказалась темная блестящая прядь волос Канаме и ее легкая белая футболка. Она нагнулась, сосредоточенно закусив губу, и принялась подравнивать волосы на его лбу. Простая дешевая футболка, сшитая из столь тонкой ткани, что на свету становилась почти прозрачной. Яркий свет плафона очертил контур ее тела от подмышки до бедра. Стройный, плавный изгиб талии, ровная изящная полусфера… Соске торопливо опустил глаза, как будто ненароком взглянул на ослепительное солнце.
– Хо-хо, кажется, я начинаю входить во вкус… – довольно произнесла Канаме, уже более решительно и ловко управляясь с непослушными прядями.
Подрезав волосы на лбу, она подравняла затылок с помощью старой отцовской бритвы. Закончив стричь, Канаме принялась аккуратно расчесывать его волосы. Легкие движения ее рук успокаивали, навевали дремоту. Глаза стали слипаться, и Соске неожиданно клюнул носом.
Что со мной?
Пусть я давно уже не высыпался, но рядом со мной человек держит в руке острое стальное лезвие – а меня клонит в сон?!
Это я? Я?..
Просто не могу поверить.
Я должен быть настороже, но откуда тогда эти необъяснимые легкость и тепло, которые я чувствую?
Чидори, что со мной?

– А теперь пора принять душ!
Рука Канаме вдруг нажала ему на затылок, толкнула голову вниз, в раковину, а сверху полилась прохладная вода. Сонливость моментально улетучилась.
– Ну, не так уж и плохо. Какая я умница! – жизнерадостно произнесла она и включила фен.
Соске серьезно рассмотрел в зеркале результат ее трудов и прокомментировал:
– Не похоже, чтобы я сильно изменился.
Отросшие и падающие на глаза и уши пряди исчезли, но, действительно, он просто стал таким, каким был месяц назад. Взъерошенные волосы все так же беспорядочно торчали во все стороны, да и длина их с разных сторон теперь была неодинаковой и асимметричной.
– Да что ты говоришь?! Прекрасно получилось.
– Действительно?..
– Конечно. Выглядит намного лучше. Вот увидишь, что скажут завтра в школе.
– Хм...
Соске еще раз внимательно посмотрел в зеркало и встал.
– Спасибо, я очень ценю твою заботу. Если хочешь, я тоже могу тебя постричь.
– Ни за что!!! – Канаме скорчила свирепую гримасу, а потом рассмеялась.
Они вдвоем быстро убрались в ванной. Канаме покормила его тем, что нашлось в холодильнике, и Соске распрощался.
Странно, ему совершенно не хотелось уходить.

Тесса просматривала документы в своем кабинете в глубине подземных помещений базы, когда на ее столе запищал зуммер селектора. Вызывала секретарша из приемной.
– Да?
– Мадам капитан, прибыл сержант Сагара.
Поскольку его непосредственный начальник, майор Калинин, отсутствовал, Сагара прибыл с докладом к командующему базой. Майор все еще находился в Сиднее, задержавшись для того, чтобы обсудить технические проблемы с инженерами компании «Росс и Хэмблтон», производящей бронероботов.
– Впустите его.
– Да, мэм.
Она положила трубку и на время выключила голографический экран, на котором мельтешили разноцветные линии чертежей. Это был технический проект новой системы связи для подводных лодок, использующей шины VME, которая была совершенно секретной. Конечно, сержант Сагара Соске не имел допуска к такой информации.
Тесса чувствовала себя угнетенной и подавленной.
Приказ о прекращении операции и возвращении на базу, который получил Соске, был составлен никем иным, как Тессой. Она лишь выполняла распоряжение адмирала Борда, начальника Оперативного отдела, но сейчас никак не могла избавиться от чувства вины за то, что своими руками разлучила Канаме и Соске. Она на самом деле завидовала их отношениям и ревновала, и тем более виноватой чувствовала себя теперь.
Если бы только майор Калинин уже вернулся, жалобно думала Тесса, а через секунду ругала себя за слабость и неуверенность. Приказ отдала она, и теперь прятаться за спину подчиненного было бы недостойно и позорно. Разве этих мыслей недостаточно, чтобы подтвердить ее непригодность и беспомощность как командира в собственных глазах?
Но как же теперь смотреть в лицо Соске?
Она переживала с тех пор, как возвратилась из Сиднея, но ничего, кроме жалких и невозможных оправданий не приходило ей в голову.
– Прошу прощения, – официально и четко проговорил Соске, входя в кабинет. Приблизившись к заваленному распечатками столу Тессы, он отдал честь и вытянулся по стойке смирно.
– Вольно.
– Да, мэм, – отрубил он и четко отставил ногу, заложив руки за спину.
Сержант Сагара всегда неукоснительно следовал субординации по отношению к вышестоящим офицерам, но ее не покидало ощущение, что сегодня он более официален, чем необходимо. Как будто он впервые представляется ей, как старшему офицеру. В нем чувствовалась скованность и неуверенность… или это только кажется?
Они оба молчали.
Повисла долгая, напряженная тишина.
Взгляд Соске откровенно избегал лица Тессы. Задрав подбородок, он неотрывно вперился глазами в огромную карту Тихого океана, висевшую за ее спиной.
Тессе было тем больнее выносить это, что они уже были неплохо знакомы и даже почти дружны. К тому же фактически ровесники. Нетрудно было догадаться, что эта чрезмерная официальность и вежливость была лишь формой скрытого, но отчаянного протеста.
– Вы пришли, чтобы узнать, почему вас отозвали с миссии по охране Канаме? – наконец, собравшись с духом, она нарушила тягостную тишину.
– Так точно, – отрубил он и, совсем другим голосом, добавил, поколебавшись. – Не могли бы вы объяснить причину?
Его глаза были неотрывно устремлены поверх ее головы.
Тесса изо всех сил стиснула кулачки и заговорила звенящим голосом:
– Таково было решение вышестоящих начальников. И мое тоже. Теперь, когда агентурная сеть Информационного отдела в Токио развернута, не осталось причин для того, чтобы продолжать операцию по охране Чидори Канаме силами нашего подразделения.
– Не могу согласиться с этим. Агент Разведывательного отдела действует неэффективно.
– Вы не правы. Я игнорировала бы свою ответственность как командира, если бы разрешила вам продолжать выполнять задание, необходимость которого не подтверждена, а эффективность действий вызывает сомнения. Я не могу разбрасываться ресурсами и персоналом. Вам необходимо сосредоточиться на более важном задании. Мне кажется, вы недооцениваете ответственность, возложенную на вас здесь, на базе.
– Какое же это задание, мэм?
Если есть более важное задание, чем охрана Канаме, скажите мне сейчас. Хотелось бы знать, что именно нас разлучило – безошибочно прочитала Тесса в его взгляде.

– «Арбалет», – ответила она твердо, и губы Соске сжались в тонкую линию. – Я хочу, чтобы вы сосредоточились на тренировках с этой машиной, не отвлекаясь более ни на что. Вы – единственный пилот, который в данный момент может им управлять. «Арбалет» не примет никого другого.
Соске молчал.
– Во время сражения в Сунан ваша энцефалограмма, запись мозговых волн, оказалась зарегистрирована в квазинейронной системе управления лямбда-драйвера бронеробота. Правильнее было бы сказать – «запечатлена». Экспериментальная система до этого момента ни разу не использовалась и была девственно чистой. Когда вы впервые попали в его кабину, «Арбалет» принял вас и перенастроился под ментальную структуру вашего мозга. Чрезвычайно сложная экспериментальная квазинейронная конструкция, которая составляет основу механизма управления самим БР и его основным оружием – лямбда-драйвером, скопировала синаптическую карту вашей нервной системы через систему нейронной обратной связи TAROS. Теперь обратного пути нет, настройки невозможно изменить.
– Не понимаю.
Тесса сложила руки на столе перед собой и откинулась на спинку кресла.
– Другими словами, «Арбалет» стал вашим Альтер эго с того момента, как вы первый раз пилотировали его. В данный момент Митрил не обладает возможностями для постройки новых бронероботов, оборудованных лямбда-драйверами. Из чего следует, что вы, сержант, вместе с «Арбалетом» – единственная наша боевая единица, способная противостоять новейшим бронероботам противника. Моделям под кодовыми названиями «Веном» и «Бегемот». Вы уже встречались с ними, не так ли? Тогда вам должна быть очевидна неотложность и важность этой задачи. Теперь, когда охрана Чидори Канаме полностью возложена на Разведывательный отдел, я хочу, чтобы вы сосредоточились на освоении и изучении боевых возможностей и особенностей ARX-7 «Арбалет».
Тесса объясняла ровно и терпеливо, но почему-то вдруг опустила глаза.
Соске едва слышно вздохнул и уставился на носки своих ботинок.
– Это означает, что у меня нет иного выбора?
– Боюсь, что именно так... – тихо ответила Тесса. – Пожалуйста, постарайтесь понять, мистер Сагара.
– Это приказ?
Когда Тесса услышала эти горькие слова, у нее защемило в груди, а в ушах зашумело. Она не хотела слышать этого от Сагары. Только не от него. Почему в его голосе – вызов и осуждение, как будто он ждет оправданий и извинений? Какое право он имеет критиковать ее? Разве он не понимает, насколько это решение вынужденно, и сколь опасна сложившаяся ситуация? Или он хочет сказать, что больше не считает себя ее другом? В ответ на ее доброе расположение?
Ничего не остается, как поставить его на место. Да, ровно и спокойно. Как уверенный в себе командир.
– Да, это приказ. Если вы хотите, чтобы просьба стала приказом, пусть будет так. Даже если мне придется разрушить ваши с Канаме отношения! Это необходимая мера и я сделаю это! Можете ненавидеть меня, если вам будет от этого легче! – ее голос зазвенел, хотя сама Тесса этого не замечала.
– Капитан?..
Соске выглядел совершенно сбитым с толку, но Тесса уже закусила удила, и, сверкая глазами, выпалила:
– Вы совершенно не понимаете, каково мне принимать такие решения! Что вы знаете о трениях в нашем высшем руководстве, о политике или компромиссах, на которые приходится идти?! На меня тоже давят сверху! И прежде чем осуждать меня, подумайте еще вот над чем!.. Для меня важнее всего безопасность моих людей! Вам это не приходило в голову?! Ведь вы уже сражались с «Веномами» и «Бегемотом», вы должны понимать, верно?! У обычных М9 нет ни единого шанса в схватке с бронероботами оборудованными лямбда-драйверами! Кто еще из моих подчиненных погибнет в следующем бою? Может быть, Мелисса или Вебер?! Я смотрю, как погибают люди, каждый божий день!.. И не могу позволить, чтобы это продолжалось!!!
Она уже почти не видела Соске сквозь туман перед глазами, слова рвались наружу, как вода из пробитой плотины. Голос дрожал и ломался, брызгали слезы, едва не шипя на пылающих щеках.
Это ужасно. Я кончила тем, что разрыдалась. Совершенно не могу контролировать себя, а еще называюсь командиром. Так нельзя.
– Я...
– Вы понимаете? Или она – единственная, о ком вы можете думать? А каково мне приходится, вы не догадываетесь?!
– Я... я ужасно сожалею, командир. Я вовсе не хотел…
– Перестаньте!!! – прокричала Тесса, ударив ладонями по столу и вскочив, испепеляя его горящими глазами. – Двуличный тип! Вы притворяетесь отзывчивым и дружелюбным, но на самом деле вы просто эгоист! Не сдерживайтесь, почему бы вам не бросить мне в лицо то, что вы думаете: «Я хочу быть с ней, не стойте у меня на пути»! Ну же, давайте, так будет лучше для всех!!!
Под этим градом обвинений Соске стоял ошеломленный и растерянный. Он мог лишь моргать глазами и слабо хватать воздух ртом, пытаясь вставить хоть слово.
– Да… так будет лучше… – голос Тессы внезапно ослаб, и прервался. Она без сил рухнула в кресло и закрыла лицо руками.
– Я… я сожалею... командир! Мое поведение было неподобающим и… в таких обстоятельствах, я не… прошу прощения за грубость… э-э, я исправлюсь…

– Перестаньте!!! – прокричала Тесса, ударив ладонями по столу и вскочив, испепеляя его горящими глазами. – Двуличный тип! Вы притворяетесь отзывчивым и дружелюбным, но на самом деле вы просто эгоист! Не сдерживайтесь, почему бы вам не бросить мне в лицо то, что вы думаете: «Я хочу быть с ней, не стойте у меня на пути»! Ну же, давайте, так будет лучше для всех!!!
Под этим градом обвинений Соске стоял ошеломленный и растерянный. Он мог лишь моргать глазами и слабо хватать воздух ртом, пытаясь вставить хоть слово.
– Да… так будет лучше… – голос Тессы внезапно ослаб, и прервался. Она без сил рухнула в кресло и закрыла лицо руками.

1)Гибель Курца (хотя на самом деле он выжил)
2) Признание Чидори и Сагоры
3) Поцелуй Чидори и Сагоры

До 8 лет о его прошлом достоверных данных немного: единственный выживший в авиакатастрофе младенец, документов никаких, точная дата рождения неизвестна, имя было найдено на пеленках. Поскольку катастрофа произошла на территории СССР, и никто из родственников Сагары не нашелся, рос в детдоме, потом воспитывался злобным КГБ на роль диверсанта-убийцы (ей-богу, Гато Сёдзи, автору этого ранобэ, надо было на авторов "Сволочей" в суд подать, они ж у него идею хапнули, и врядли что заплатили), для устранения одного из лидеров талибов в Афганистане. Надо сказать, что это Гонзовцев с чего-то потянуло на политкорректность, из за чего Афганистан вдруг стал Хельмаджистаном, а Северная Корея почему-то превратилась в какой-то Автономный Округ Ханка. В возрасте 8 лет был заброшен в Афганистан, попал в плен, но главарь талибов, которого он должен был убить, пощадил мальца (талибы ж такие добрые, ага), и оставил в своей банде. 6 лет спустя, СССР все-таки дожал афганских талибов, главарь был убит, выжившие, в числе которых был и Сагара, разбежались. После этого он начал наемничать, попал в поле зрения рекрутера Мифрила - Мелиссы Мао (этот эпизод в 1 сезоне описывался), и с тех пор служит в Мифриле, вместе с Калининым, дезертировавшим из рядов Советской Армии, которого встретил в том же Афганистане. В итоге, ему 17 лет, знания о мирной жизни приблизительно нулевые, зато о военной знает почти все. Видимо, именно это и пытался исправить Калинин, отправив его на задание по охране Чидори Канаме. Других причин я не нахожу :)